Часть третья. "Люди"

И все же главным и определяющим фактором в судьбе лошади всегда был человек. Роль его, как правило, предельно жалкая: либо это изгаляющийся ради собственного удовольствия над лошадью спортсмен, или это кавалерист, убивающий лошадей, своих и неприятелей во имя какой-то непонятной идеи, либо это жокей, у которого уже рука отсохла, оттого, что он вынужден все время лошадь бить, либо это эстетствующая дама-прокатчица, которая играет непонятно в какой спорт и ради этого мучает лошадь, хотя знает, что никогда и ни на какую олимпиаду ей не попасть.

Но мы все же будем говорить совершенно о других людях. О тех людях, которые умом, благородством и любовью меняли судьбу лошадей в мире. О тех людях, благодаря которым отношение к лошади становилось, в принципе, хотя бы чуть-чуть другим.

Люраши

Ну, а вот, наверное, все равно лучшая коллекция старинных стремян, мундштуков и шпор. Здесь подлинные средневековые мундштуки, здесь мундштуки эпохи Плювинеля, Де Нестьера, мундштуки От Эколь, Наполеоновские. Ничего удивительного в том, что эта коллекция так великолепна - это коллекция господина Марио Люраши, в доме которого мы находимся, моего учителя, и дом этот я очень хорошо знаю, очень хорошо изучил и очень люблю. Здесь Марио живет со своими четырьмя женами. Здесь же находится, этажом ниже находится конюшня, где его лошади, его лошади, которые прославили его на весь мир. Здесь же находится его, сумасшедший по силе и масштабу коллекция всего, что связано с лошадью. Вот он - господин Марио Люраши, мой учитель Марио Люраши.

Он действительно феноменально понимает лошадь, и лошадь удивительно понимает его. В мире есть всего несколько человек, которые являются человеком лошади и Марио как раз человек лошади.

Марио Люраши - на протяжении последних пятнадцати лет и по настоящий момент является самым успешным, самым востребованным и самым знаменитым в Европе мастером От Эколь, мастером конных трюков в кино и мастером воспитания лошадей. Фигуры От Эколь в исполнении лошадей Люраши, давно стали не просто каноническими, а стали национальной гордостью Франции.

В соответствии с традициями От Эколь пластика лошади формируется через испанский шаг, испанскую рысь, балансе и курбет. Гимнастическая база От Эколь настолько сильна и универсальна, настолько легко создает из любой лошади эталон грации, что природным пластическим данным никакого значения, при выборе лошади, не предается.

"Скажи мне какой твой выбор. Есть две лошади. У одной прекрасная природная пластика, а у второй лошади нет природной пластики, но есть огромные способности и желание учится. Каков будет твой выбор?"

"Конечно способности. Вторая лошадь, поскольку любую пластику очень легко сформировать".

Он учился у испанцев, у старых испанцев и у индейцев Хон Капа Сиулу, Лакота и Кроу. Имеет собственное индейское имя, которое я не могу назвать публично, в соответствии с традициями вежливости, принятыми у народов великих равнин. К индейской части своей биографии относится крайне серьезно.

Родился на Сицилии, в семье коммуниста, 55 лет назад. 30 лет назад уехал во Францию. Благодаря удивительным способностям в работе с лошадьми быстро прославился, купил аббатство двенадцатого века возле Парижа, которое перестроил под конюшню для своих 50 лошадей.

Здесь много волшебных мест. Вообще это аббатство 12 века, а посреди этого аббатства, из того же камня что и сложены стены, Марио сделал часовню - своеобразный поминальник всех лошадей, с которыми он работал, которые прославили его, и которых прославил он. Здесь великий конь, равному которому не было - Дженио, андалуз, гнедой. Невероятный пиаффе, невероятный пассаж, невероятные курбеты и каприоли. Здесь Шера, здесь Филу, здесь Арландо. Я никогда не видел Марио здесь, в этой часовне. Говорят, он приходит сюда очень редко, в очень особые дни и никто не имеет права входить во весь огромный двор, этого бывшего аббатства, в котором расположены конюшни, манежи и амуничники господина Марио Люраши. Что здесь происходит, когда он остается один на один с памятью великих лошадей - я не знаю, никто не знает, никто.

Люраши постоянный консультант практически всех монархов Европы и Востока, увлеченных или занятых лошадьми. Знает пять европейских языков, языки народов Лакота и Кроу, крупнейший в мире знаток и собиратель древней одежды и предметов быта индейцев северной америки, старинной конной экипировки, автор многих знаменитых фильмов и книг о лошадях и об их воспитании.

Ну, невероятное феерическое богатство предметов человеческой культуры, которые, так или иначе, связаны с лошадьми и с их экипировкой находятся здесь. Здесь они сконцентрированы, как нигде. Здесь у Марио почти 900 седел разных эпох. Тут есть разные: мексиканские, португальские, мушкетерские, французские, немецкие, наполеоновские, тысячи потников, тысячи парадных португальских седел, французских седел, уздечек французских, уздечек таких, уздечек сяких. Все виды стремян. Все виды всего, что связано с лошадьми.

Здесь на манежах старого аббатства, в ходу стремена 17 века и мундштуки с гербом принца Конде, уздечки старого образца От Эколь, причем все в реальной работе, в реальном использовании. Спортивная амуниция или спортивная одежда здесь не приняты, считаются очень дурным тоном, считаются и самим Марио и его четырьмя женами, которые тоже все работают с лошадьми.

Он все же совершил невероятное. Он возродил самую эффектную и красивую школу миру - старинную французскую От Эколь, казавшуюся недостижимой по сложности ее курбетов, балансе, испанского шага, и бесконечно любя лошадь, вытряхнул из старой От Эколь ее средневековую жестокость, оставив лишь суть ее, которая в сочетании с бесконечной мягкостью воспитании его методов стала еще ослепительней.

Люраши, разумеется, наследник по прямой школы От Эколь и традиций школы От Эколь, которую основали и отцами которой являются: господин Де Гиреньер Франсуа Рабиншон, господин Де Плювинель и господин Де Нестьер. Три мастера От Эколь, старинной французской школы, все, что вы представляете себе связанного с лошадью, с верховой ездой: курбеты, каприоли, крупады, лансады, баллотады, дузы - это все как раз От Эколь. Эти трое открыли удивительные способности лошади к удивительным движениям. Они вынули лошадь из рутины, телеги, обоза, банальной кавалерии, они вынули ее из рутины банального использования и доказали что лошадь может быть составной частью самого высокого искусства. Таким образом, они дали лошади гражданство в человеческом искусстве и породили к ней особое отношение.

Господин Де Гиреньер был симпатичным доброжелательным толстячком, который выходил на манеж с длинной курительной трубкой и руководил действиями лошади дымящимся чубуком, мундштуком этой трубки. Он был очень милым тихим и скромным человеком.

Антуан Де Плювинель был полной его противоположностью. Это был моторный энергичный, бабник, любитель анекдотов, интриг, заговоров, хамства. Короля Людовика 13, которого он учил фигурам высшей школы, он частенько поколачивал прутом. Ну, это как говорится, право мастера. Вообще, надо сказать, что вся эта троица мастеров От Эколь особенно не церемонилась.

Но переплюнул всех, конечно, третий мастер От Эколь, главный мастер От Эколь, господин Шевалье Де Нестьер.

Де Нестьер

Всякий, кто хотел, учится всадническому искусству у Де Нестьера, обязан был узнать вкус железа, пройти свой крестный путь в уздечке, с железом во рту, что бы навсегда запомнить, что чувствует лошадь, когда ею управляет всадник.

К сожалению, история не сохранила подлинного портрета Де Нестьера.

О Де Нестьере рассказывают следующую прелестную историю. Он стал дьявольски знаменит, он стал еще более знаменит, чем отцы основатели От Эколь: Фредерик Гризон, Пеньет Эльчи, Пидантеле, он стал знаменитее самого Плювинеля, и слава его расходилась не только по Франции, но и по всему миру, потому что его лошади работали как никакие другие лошади в мире. И в один прекрасный момент к нему в манеж Луи Каторс - Людовик 14, король солнца, который пришел со всем своим двором, с фаворитками, с мушками, с суперинтендантами, мушкетерами, кардиналами и, в общем, дал понять Де Нестьеру, что он готов взять у него пару уроков. Де Нестьер протянул королю ту самую уздечку, сшитую по мерке человеческой головы. Железо ее как раз было измазано чьими-то слюнями и кровью.

"Ты сошел с ума" - заметил король.

Но Де Нестьер только усугубил ситуацию, несмотря на это замечание короля. Он по сути дела поставил короля рядом с грязным, запакощенным навозом конюшонком, поставил их перед лошадью и сказал следующую фразу, что в переводе означало: "Сир, перед лошадью вы совершенно равны, оба".

Людовик очень сдержанно возмутился в ответ, сказав следующее, что в переводе означало: что он избран богом, отмечен богом и вообще является человеком абсолютно особенным и помазанником божьим.

Де Нестьер не сдавался, он ответил королю потрясающей фразой, которая сделала его знаменитой, что в переводе означало: "Сир, ваш бог далеко не так разборчив, как мои лошади".

Пат Парелли

Все эти люди знают, что просидеть без всякого движения им придется часов 8 или 10, причем за право, разинув рот просидеть все эти часы, укутавшись, как старая шайенка, в три одеяла, каждый приехавший в глухую провинцию надменный британец заплатил за вход фунтов по 200. Причем это вам не Лондон. Это Салехул, в переводе на русский, черт знает где, сюда надо еще добраться. У американца Парелли такие вот центры есть почти во всем мире: в Канаде, Австралии, Франции, Германии и тогда лее. Я долго спорил с Парелли по поводу места проведения съемок и все же настоял на Англии, с ее скептической и абсолютно не сентиментальной публикой. Здесь в зале в основном бежавшие от примитивности и жестокости конного спорта, бывшие спортсмены, от чайников до олимпийских чемпионов. Здесь удравшие с ипподромов жокеи, чья душа оказалась чуть по светлее, чем у прочих. Здесь ищущие свой путь в мире лошади, английские старушки, девочки и дамы. Здесь владельцы призовых рысаков, которым, наконец, стало стыдно, да и кого здесь только нет, и всех привела в этот выстуженный ангар на окраине Салехула дикая жажда лошади, жажда узнать главный ее секрет, тайну дружбы с ней, тайну особых с ней отношений. Парелли учит никогда не наказывать лошадь.

Он невероятно влиятелен и невероятно знаменит в мире. Человека, который был бы равен ему по количеству поклонников, фанатов, апостолов, приверженцев в конном мире пожалуй не найти и все только по тому, что он открыл абсолютно новый принцип. Вернее не он открыл, это принцип еще северо-американских индейцев, это принцип От Эколь и принцип Гиреньера и Де Нестьера, но от сумел его сделать общепринятым и общедоступным. Пат Парелли.

Он очень не прост, этот Пат Парелли. Это очень американистый, очень жесткий и рассудочный усач, делающий на своей системе отношений человека с лошадью великолепный бизнес.

И вот эта империя Парелли, она уже приобрела свои абсолютно отчетливые очертания и абсолютно отчетливую и везде, везде распространенную символику.

Парелли уже десять лет является сумасшедшей силой брэнда, и исповедники его системы одеваются в куртки Парелли, смотрят кассеты Парелли, читают книги Парелли и жизнь свою рассчитывают по часам Парелли. Дружба человека и лошади стала супер товаром. Впрочем, можно ерничать по этому поводу сколько угодно, но именно Пат в этом и прошлом столетии силой, обаянием и действенностью своей системы спас десятки тысяч лошадей от спорта, побоев, от разрывающего рот железа и именно Пат десятки тысяч лошадей в мире сделал счастливыми. Он предложил не сложную и гениальную систему обучения лошади, через игру с ней, сила которой в ее доступности почти любому.

Ну, вот здесь понятно, здесь основа всего игра и лошадь учат всему только в игре, свято соблюдая принцип, что, прежде всего, было бы интересно ей, что бы каждый, кто провел занятие, каждый, кто провел в общении с лошадью час, полтора мог бы, потом с уверенностью сказать: "Блин, ей понравилось".

В системе Парелли нет сложных элементов, которыми наполнена, например, От Эколь, таких как, курбет, дуз или балансе. Вершиной мастерства, доступной лишь самому Парелли, который, безусловно, великий всадник в его школе, это пиаффе на недоуздке. Но в этой школе есть бездна лошадиного счастья, есть понятая и понимающая лошадь, а это поважнее, чем балансе.

**********************************

Нет прямых и точных доказательств, которые могли бы убедить всех в том, что общение с лошадью возможно без силы или грубости, а только лишь апеллируя на ее безграничный ум. И я нашел эти доказательства, в лице маленькой парализованной женщины, с удивительным лицом, женщины в инвалидной коляске, в лице женщины по имени Силк Валентин.

Силк Валентин

Я много раз видел ее выступления и так не раз и не смог удержаться от слез восторга и преклонения. Я хорошо знаю ее вороного фризона Бико. Это гордый, веселый, но очень вспыльчивый жеребец. Его вечно распирает его дикая мощь, помноженная на бесконечное его же озорство. Он по сумасшедшему любит свободу, но еще больше чем свободу он любит маленькую парализованную женщину в зеленой колясочке, женщину с которой прожил почти всю свою жизнь, которая, никогда не дотронувшись до него, никогда на него не садясь, научила жеребца практически всем элементам высшей школы, превратив буяна в одно из самых потрясающих и знаменитых коней мира.

Они легко выступают и в Европе и в Америке, легко проводят открытые уроки. Залы то мертво обалдело молчат, то разрываются овациями, то плачут.

Вот они отношения. И вот то, лошадь, которая ничем не связана, лошадь, которая абсолютно освобождена, освобождена не только отсутствием недоуздков, уздечек, освобождена еще и тем недугом человека, когда человек не может даже подняться и пройти несколько шагов. И, тем не менее, лошадь остается абсолютно предана, и абсолютно послушна.О Силк очень сложно рассказывать. Все что связано с ее болезнью и жизнью она запечатала семью печатями. Неоднократно и настойчиво запрещая мне использовать в фильме любые известные мне подробности ее судьбы. Но кое-что я могу рассказать, что разрешила Силк.

Когда она впервые встретилась с Бико, тот был обычным молодым жеребчиком, как и все молодые жеребчики убежденным, что человек это страшная пакость. А Силк сразу влюбилась в Бико. А Бико зубами выволок влюбленную Силк из ее коляски и потащил по манежу. На другой день, когда она вновь подъехала к нему, он ударил по коляске всей мощью своих задних ног. Он был готов к бою с человеком, с его веревками, железками, но совершенно не представлял себе привораживающей силы человеческой любви. Силк, пожалуй, была первым человеком, который в отношениях с конем применил самое страшное человеческое оружие, до той поры не известное лошади - это была безупречная последовательная честность в отношениях, безупречное равенство - никаких ремешков, никаких веревок, никаких железок. И еще было ее бесконечное терпение и бесконечное бесстрашие. И вороной хулиган растаял и открыл свое сердце женщине по имени Силк Валентин.

Она доказала себе и миру самое главное, доказала, что любые проблемы в отношениях человека с лошадью есть прямое следствие глупости и злобы самого человека и ничего более. Нет глупости и злобы - нет проблем.