Утром во вторник я возвратился в офис и попытался продолжить свою
обычную жизнь с того места, где она была прервана.
Тот же самый запах пишущих машинок, наполнявший кабинеты, кипы бумаг.
Та же суета, арифмометры, телефоны, уйма работы. Все знакомо, все нереаль-
ное.
Наши помощники, Дебби и Питер, с обидой сказали, что пережили трудные
времена, пытаясь объяснить всем и каждому мое необъяснимое отсутствие. Они
сообщили о моем исчезновении в полицию, где им ответили, что мне больше
двадцати одного года, и я имею право исчезнуть, когда захочу, и что полиция
начала бы меня искать только в том случае, если бы я совершил преступление
или сделался со всей очевидностью его жертвой. В полиции решили, что я от-
правился куда-нибудь, чтобы основательно отметить победу на Золотом кубке.
- Мы убеждали их, что вы не могли уехать надолго, - пояснил Питер.
- Но они не проявили никакого интереса.
- Мы хотели, чтобы они связались с мистером Кингом через Интерпол,
- пожаловалась Дебби. - А они подняли нас на смех.
- Могу представить, -сказал я. - Значит, Тревор еще в отпуске?
- Он и не собирался возвращаться до понедельника, - заметил Питер,
пораженный, что я умудрился забыть хорошо известный мне факт. - О, в самом
деле...
Утро я провел, переделывая свое расписание и заставляя Питера назна-
чать новые встречи взамен тех, которые я пропустил. Днем выяснилось, что
мои неприятности по-прежнему не представляют большого интереса - во всяком
случае для полиции. Я вернулся домой, не так ли? Невредимый? Мне не приш-
лось платить выкуп? Были ли предприняты какиелибо попытки вымогательства?
Нет. Меня морили голодом? Нет. Били? Нет. Связывали веревками, ремнями, за-
ковывали в кандалы? Нет. Уверен ли я, что все это не было розыгрышем? Они
разберутся, сказали они; но один из них заметил, что лично он не возражал
бы недельки две попутешествовать бесплатно по Средиземному морю, и его кол-
лега засмеялся. Я понял, что расследование придется проводить самому, если
я серьезно хочу докопаться до истины.
Я хотел знать истину. Пребывать в неведении так же опасно, как и сто-
ять позади норовистой лошади. Если я не буду знать, почему меня схватили в
первый раз, как я смогу предотвратить второе похищение?
Вечером во вторник я забрал свой "Доломит". Его перегнали на подъез-
дную аллею рядом с домом распорядителя ипподрома в Челтенхеме. ("Где же вы
пропадали? Мы установили, что это ваша машина, через полицию".) После я за-
ехал домой к гардеробщику, чтобы забрать свой бумажник, ключи и скаковое
седло. ("Где же вы пропадали? Я дал распорядителю ключи от вашей машины,
надеюсь, с этим все в порядке".) Потом я вернулся домой (предыдущую ночь я
провел в гостинице аэропорта) и с малодушными предосторожностями вошел
внутрь.
Никто не поджидал меня в темноте с дубинкой, налитой свинцом, эфиром
или бинтом в одну сторону -в парусный отсек. Я везде зажег свет, налил из-
рядную порцию шотландского виски и велел себе успокоиться. Я позвонил тре-
неру, на лошадях которого регулярно ездил по утрам, чтобы не потерять форму
("Где же вы пропадали?"), и условился возобновить тренировки с понедельни-
ка. И я позвонил человеку, просившему меня выступить на его лошади, чтобы
извиниться за то, что подвел его. Я не видел причин не отвечать на вопрос,
где я пропадал, и рассказал им все: меня похитили, отвезли на яхте на Ме-
норку, и я понятия не имею, почему. Я надеялся, что хоть кто-нибудь из них
сумеет придумать приемлемое объяснение, но все, с кем я поделился, терялись
в догадках, как и я сам.
Съестных припасов в доме было негусто: стейк в холодильнике давно об-
рос мхом. Я остановил выбор на спагетти с тертым сыром, но прежде, чем при-
няться за стряпню, я поднялся наверх, собираясь сменить новый пиджак на
старый свитер и зайти в ванную.
Случайно выглянув на улицу из окошка ванной комнаты, я на миг застыл
в полнейшей панике.
В саду стоял мужчина и смотрел на комнаты первого этажа. Свет из окна
гостиной хорошо освещал его лицо.
Я не помнил его отчетливо, но на меня словно снизошло озарение, и я
тотчас узнал его с замиранием сердца. Это был тот тип из фальшивой "Скорой
помощи" из Челтенхема.
За его спиной на дорожке вырисовывался силуэт автомобиля, его крыша и
окна тускло поблескивали. Второй человек выбирался с пассажирского сиденья,
в руке он держал нечто, напоминавшее пластиковый пакет с ватой. Третья фи-
гура, едва различимая в потемках, кралась через сад к черному ходу.
Немыслимо, подумал я. Конечно, они не могли рассчитывать, что им
удастся снова надуть меня. Но втроем им и не надо было прибегать к обману.
Лжесанитар махнул сообщнику, замешкавшемуся у машины, и показал, куда
встать. Они заняли позиции по обе стороны моей парадной двери: рткрыв ее
изнутри, их нельзя было заметить. Лжесанитар протянул руку и позвонил.
Я вышел из оцепенения. Поразительно, как страх обостряет ум. Сущес-
твовало только одно место, где я мог спрятаться, и оно находилось в спаль-
не. Быстрота, с какой я перемахнул за борт яхты, не шла ни в какое сравне-
ние со скоростью, с какой я исчез в глубине коттеджа. Внизу, в гостиной, к
огромному старинному камину когда-то сбоку примыкала печь. Люди, жившие в
доме до меня, разрушили ее и построили в образовавшейся нише стеллаж высо-
тою в рост человека. Им нужен был тайник для хранения ценностей, поэтому
они вскрыли верхнюю часть печки из спальни на втором этаже, и получился
своего рода ящик под полом встроенного гардероба. Так как я не имел больших
ценностей, то вместо них держал там два своих чемодана.
Я распахнул дверцу гардероба, поднял откидной настил на дне шкафа и
рывком вытащил чемоданы. Дверной колокольчик снова настойчиво зазвонил.
Потребовалось всего несколько секунд, чтобы забраться в тайник, и едва я
успел закрыть гардероб и водворить на место дощатый настил, как они ворва-
лись в парадную дверь.
Яростным вихрем они пронеслись по дому, громко перекликаясь и хлопая
дверьми. В конце концов все собрались внизу.
- Черт, он должен быть тут.
- Бриттен! Бриттен, выходи, мы знаем, что ты здесь.
- Проклятый ублюдок удрал.
Сквозь перегородку из древесного шпона, отделявшую гостиную от Моего
убежища, до меня отчетливо доносилось каждое слово. Я сидел в простенке -
на уровне картины над каминной полкой - практически в одной комнате с ни-
ми, скрытый от их глаз лишь тонкой фанерой, и трясся от страха.
- Он не мог увидеть, как мы приехали.
- Он не выходил через черный ход, это я точно вам говорю.
- Тогда куда он, черт возьми, подевался?
- Как насчет чемоданов наверху?
- Нет. Его там нет. Они слишком маленькие. И я смотрел.
- Наверное, ловко спрятался.
- Точно.
- Надо снова хорошенько перетряхнуть все наверху. Должен же он
где-то быть.
Они опять обыскали дом сверху донизу, грохоча тяжелыми ботинками.
Один из них во второй раз открыл гардероб надо мной, но по-прежнему не уви-
дел ничего, кроме одежды. Я сидел у них под ногами и обливался потом, мой
пульс участился до нескольких сотен ударов в минуту.
- Посмотри под кроватью, - сказал он.
- Невозможно. Кровать стоит прямо на полу.
- А что там со второй спальней?
- Смотрел. Нет его там.
- Ну, так посмотри еще раз, черт подери.
Дверца гардероба надо мной закрылась. Я. вытер пот, заливавший глаза,
и попытался немного распрямить поджатые ноги, не задевая ботинками стены и
не создавая шума. Я полусидел-полулежал в углублении примерно в три фута
длиной и в два фута высотой, а его ширины едва хватило, чтобы втиснуть пле-
чи. Колени пришлось сильно согнуть, и пятки упирались в тыльную сторону бе-
дер. Самое неудобное положение, какое только можно вообразить. Двое из них
один за другим вошли в гостиную.
- Что у тебя там? Дай-ка посмотреть.
- Не твоего собачьего ума дело.
- Его бумажник. Ты взял его бумажник.
- Ага. Здорово, лежал у него в спальне.
- Положишь туда, где взял.
- Вряд ли. У него там тридцать фунтов.
- Сделаешь именно так, как я сказал, чертов дурак. Ты знаешь ин-
струкции не хуже меня. Ничего не красть, ничего не ломать. Я предупреждал
тебя.
- Ну, тогда возьми половину.
- Отдай мне бумажник. Я положу его на место. Я тебе не доверяю. -
Мне показалось, что голос принадлежал лжесанитару.
- Чертовски глупо не прихватить то, что само идет в руки.
- Хочешь, чтобы легавые сели нам на "хвост"? Они не очень-то искали
его в тот раз и не станут надрываться и в этот, но они засуетятся, если
увидят, что его дом перетрясли. Пошевели мозгами.
- Мы его пока не поймали.
- Дело времени. Он где-нибудь тут по соседству. Наверняка.
- Он не вернется, если заметит тут нас.
- Нет. Здесь ты попал в точку. Знаешь что, мы выключим везде свет и
подождем, и застанем его врасплох.
- Он сам оставил повсюду свет. И не войдет, если лампы не будут го-
реть.
- Лучше, если один из нас подождет в кухне, а остальные двое - в
саду, верно? А когда он появится, мы сможем напасть на него с двух сторон,
как только он переступит порог, правильно?
- Ага.
Обсуждение планов было внезапно прервано женским голосом, вопрошав-
шим:
- Мистер Бриттен? Мистер Бриттен, вы дома?
Я услышал, как она толкнула входную дверь и вошла в гостиную.
Голос принадлежал моей ближайшей соседке. Да, миссис Моррис, я дома,
мысленно откликнулся я. И меня вместе с маленькой, пухлой пожилой леди явно
недостаточно, чтобы вышвырнуть непрошеных гостей.
- Кто вы такие? - спросила она.
- Его друзья. Вроде как зашли навестить.
- Он уехал, - резко сказала она.
- Неправда. Он вернулся. Его машина стоит за углом. А вот его выпив-
ка, видите? Виски.
- Тогда где он? Мистер Бриттен! - позвала она.
- Бесполезно, леди. Он вышел. Вроде как мы ждем его.
- Не думаю, что вам следует находиться в доме.
Отважная особа, старушка миссис Моррис.
- Мы его друзья, понятно?
- Вы не похожи на друзей, - заявила она.
- Вы так хорошо знаете его друзей, а?
В ее голосе проскользнуло некоторое беспокойство, но решительности
она не утратила.
- Полагаю, вам лучше подождать за дверью.
Возникла пауза, потом лжесанитар сказал:
- Где, по-вашему, он может быть? Мы везде его искали.
Только бы она не знала об этом тайнике, молил я про себя. Только бы
она о нем не вспомнила.
- Возможно, он пошел в паб, - сказала она. - Почему бы вам не про-
гуляться туда? В "Лису".
- Ну, да, наверное.
- Как бы то ни было, думаю, я обязана вас выпроводить.
Бестрепетная маленькая миссис Моррис. Я услышал, как они все вышли и
входная дверь захлопнулась за ними. Убедительно щелкнул замок. В коттедже
вдруг стало тихо.
Я молча лежал и настороженно ловил момент, когда отъедет их машина.
Машина не уехала.
Они все еще там, решил я. Около моего дома. За дверью. Ждут. На ка-
минной полке тикали часы. Я осторожно поднял настил над головой и сел, с
наслаждением выпрямив колени, спину и шею.
В спальне все еще горел свет, пробиваясь в щель под дверцей гардеро-
ба. Я оставил ее закрытой. Стоит им только заметить движущуюся тень, они
будут знать наверняка, что я в доме.
Я отвлеченно подумал, что у меня образовалась более чем обширная
практика по проведению многих часов в неизвестности, в тесных, темных поме-
щениях. Щелкнул замок входной двери. Человек обычно хорошо знает каждый шо-
рох в родном доме, ему не нужно видеть - достаточно прислушаться, чтобы
понять, что происходит. Я различил явственный скрежет петель, шарканье по-
дошв, ступавших по голым каменным плитам прихожей. Потом из гостиной донес-
ся тихий шелест, негромкие голоса, скрипнула кухонная дверь. Они вернулись,
стараясь не привлекать внимания миссис Моррис.
Я напряженно застыл. Моя голова и плечи возвышались над полом, и я не
знал, на что решиться: осторожно втиснуться назад в узкую дыру и рискнуть,
что они услышат возню, или остаться на месте и рискнуть, что они еще раз
обыщут мой платяной шкаф. Стоило мне чихнуть, или кашлянуть, или хотя бы
задеть локтем фанерную стенку при попытке забраться в более надежное убежи-
ще, они непременно услышали бы. Я сидел неподвижно, навострив уши, гадая с
отчаянием, как долго они намерены меня караулить.
Дышать ровно было очень трудно, умерить бешеное биение сердца оказа-
лось невозможно. Состояние крайнего волнения, затянувшееся на несколько ча-
сов, весьма пагубно сказывалось на нервах.
Время от времени до меня доносились их шаги и невнятное бормотание,
но слов я больше не мог разобрать. Я предположил, что они тоже прячутся,
дожидаясь в укромном уголке, когда я вернусь домой. Если задуматься, ситу-
ация складывалась довольно смешная: они прячутся за мебелью, а я - между
стен.
Не смешно станет, если они найдут меня. Более того, это будет просто
ужасно. Я в очередной раз глубоко и судорожно вздохнул.
Кто-то начал тихо подниматься по лестнице. Знакомое поскрипывание
старых ступеней электрическими разрядами отдавалось во всем моем теле. При-
ходилось рисковать и начинать шевелиться. Я поджал локти, согнул колени и
скользнул обратно под пол. Откидная крышка тяжело и гулко опустилась над
моей головой, и я затравленно подумал, что они наверняка это расслышали, но
никто не примчался с ликующими криками, и ужасное напряженное ожидание дли-
лось и годилось.
Я сидел, скрючившись, отчего все мышцы болели и начались судороги, но
я ничего не мог с этим поделать.
Один из них провел немало времени в моей спальне. Сквозь половицы я
улавливал звук его шагов и глухой короткий стук задвигаемых ящиков. Я дога-
дался, что он уже интересуется не моим местопребыванием, а моим имуществом.
Но от этого я не чувствовал себя в большей безопасности.
Казалось, страх бесконечен, но все рано или поздно кончается. Я опять
услышал неразборчивые голоса в гостиной, хлопнула дверь кухни. Тот, кто
сторожил меня в спальне, спустился вниз. Снова невнятное бормотание: они
заговорили хором. Потом на какое-то время установилась тишина. А после в
холле раздались шаги и щелчок закрываемой входной двери. Я ждал, решив, что
ушел только один из них. Завелась машина, постепенно набрала скорость и
уехала.
Я по-прежнему лежал без движения, ибо не верил, что все действительно
закончилось, что это не ловушка: но ничто не нарушало полную тишину. В кон-
це концов, я отжал вверх дощатый настил и с трудом, морщась от боли в оне-
мевшем теле, выполз на ковер спальни.
Свет все еще горел, но черный квадрат окна посерел. Прошла целая
ночь. Светало.
Я запихнул кое-какие вещи в один из чемоданов и покинул коттедж де-
сять минут спустя.
На американском автоматическом замке явных следов взлома не было, и я
предположил, что они открыли его с помощью пластиковой кредитной карточки,
как однажды сделал я сам, забыв ключи дома. Моя машина стояла в полном по-
рядке там, где я ее запарковал, и даже недопитый бокал виски остался нетро-
нутым на столе в гостиной. Чувствуя себя совершенно разбитым, я принял душ,
побрился, позавтракал в "Чокерс-отеле" и отправился в полицию.
- Опять пришли? - спросили в полиции. Полицейский инспектор выслу-
шал мою историю, записал и задал ряд вопросов. - Вы знаете этих людей?
- Нет.
- Остались какие-нибудь следы насильственного вторжения?
- Нет.
- Что-нибудь украдено?
- Нет.
- Ничего не можем поделать, сэр.
- Послушайте, - сказал я, - эти люди хотят похитить меня. Один раз
им это удалось, и они снова пытаются сделать то же самое. Неужели вы совсем
не в состоянии помочь?
Полицейский отнесся ко мне довольно сочувственно, но ответ был отри-
цательный. У них не хватает ни людей, ни денег, чтобы установить круглосу-
точную охрану кого бы то ни было на неопределенный срок без особо веских
оснований.
- Разве угроза похищения недостаточно веское основание?
- Нет. Если вы серьезно верите, что такая угроза существует, вы мо-
жете сами нанять телохранителя.
- Огромное спасибо, - сказал я. - Но если кто-нибудь сообщит вам,
что я снова исчез, имейте в виду: я вряд ли уехал по собственному желанию.
Возможно, вы окажете мне любезность и начнете поиски.
- Если это случится, обязательно, сэр.
Я пришел в контору, сел за свой стол и уставился на трясущиеся руки.
У меня почти не осталось сил, ни физических, ни душевных.
Явился Питер с телеграммой в руках и с обычным выражением легкой рас-
терянности и непонимания на лице. Он принес плохие новости. "Машина сломана
возвращаюсь среду извинения Тревор".
- Вы прочли это? - спросил я Питера.
- Да.
- Пожалуй, вам лучше сходить за расписанием мистера Кинга на будущую
недели и его книгой предварительной записи клиентов.
Питер пошел выполнять поручение, а я сидел и тупо смотрел на телег-
рамму. Тревор послал ее из какого-то городка во Франции, о котором я никог-
да раньше не слышал, и не указал обратного адреса. Но где бы он ни находил-
ся, он не умрет от беспокойства. Он твердо уверен, что может безболезненно
продлить отпуск на несколько дней, так как я легко справлюсь со всеми проб-
лемами.
Питер вернулся с расписанием. Я сплел пальцы, чтобы унять дрожь. Ин-
тересно, что люди обычно принимают в качестве транквилизаторов?
- Принесите мне чашку кофе, - попросил я Питера. Он вскинул брови.
- Знаю, сейчас только четверть десятого, - добавил я, - но принесите мне
чашку кофе... пожалуйста.
Когда он принес кофе, я отправил его за Дебби, собираясь распределить
между ними груз самых неотложных дел. Ни тот, ни другая не обладали выда-
ющимися способностями, но оба были упорными, добросовестными работягами -
бесценные качества для помощников бухгалтеров. Во многих фирмах помощники
отличались блестящим умом и энергично учились, чтобы самим стать бухгалте-
рами. Тревор по неведомой причине всегда предпочитал иметь дело с ребятами
без честолюбивых устремлений. Питеру исполнилось двадцать два, Дебби -
двадцать четыре. По-моему, Питер был скрытым гомосексуалистом, который не
вполне осознал это. За Дебби, полногрудой и чопорной девицей с волосами мы-
шиного цвета, ухаживал парень, служивший в магазинчике скобяных товаров.
Питер время от времени отпускал шуточки насчет болтов и гаек, которые шоки-
ровали Дебби. Они сидели напротив моего стола с блокнотами наготове, оба
смотрели на меня с опасением.
- Вы выглядите совершенно больным, - сказала Дебби. - Даже хуже,
чем вчера. Лицо какое-то землистое. - В ее голосе сквозило скорее злорад-
ное удовольствие, чем тревога.
-Да, ладно, не обращайте внимания,- сказал я. - Я только что прос-
мотрел расписание мистера Кинга, там есть отчеты, которые не могут ждать
его возвращения. Двумя он, по-видимому, занимался перед отъездом, но ни
один не был полностью закончен. Аудиторские акты для поверенных, мистера
Креста и мистера Гранта. Боюсь, они уже просрочены. Не могли бы вы принести
сюда все документы по этим двум делам, Дебби? Позже, я имею в виду. Не сию
секунду. Далее, две повестки явиться на заседание налоговой комиссии в сле-
дующий вторник. Я направлю прошение об отсрочке для этих клиентов, но вам
лучше принести мне все учетные книги, Дебби, и я возьмусь за них и начну
работать.
- Это по конюшням в Эксвуде, да? И по конному заводу в Миллрейсе?
- Нет, конный завод оставьте, он может подождать еще неделю. Мистер
Кинг сам им займется. Бумаги по Эксвудским конюшням, да, и отчетность тех
торговцев зерном из фирмы Коли Янга.
- Книги Коли Янга еще не доставили, - сообщил Питер.
- Ну, вместо того чтобы возмущаться, лучше бы сделали то, о чем я
говорил две недели назад, и напомнили им прислать документы. - Я уловил
скрипучие нотки в своем голосе и приложил все силы, чтобы избавиться от
них.
- Ладно, - медленно продолжил я, - вы попросили их прислать отчет-
ность?
- Да, просил. - Питер мрачнел на глазах. - Но документы не пришли.
- Будьте любезны, позвоните им снова. А что с Эксвудскими конюшнями?
- Вы сами проверяли их книги, если помните.
- Неужели? - Я напряг память, словно пытаясь вспомнить о событиях
своей прошлой жизни. Две повестки с требованием явиться в налоговую комис-
сию не представляли собой ничего серьезного. Мы редко туда ходили на самом
деле. Повестки оформлялись, когда налоговая комиссия считала, что ряд бух-
галтерских отчетов давно просрочен: своего рода активизирующее средство. В
итоге Тревор или я просили предоставить отсрочку, готовили отчеты и отправ-
ляли их до истечения вновь назначенного срока. Конец пьесы. Две повестки, о
которых шла речь, пришли после отъезда Тревора в отпуск, поэтому он не мог
заняться ими самостоятельно.
- Вы сказали, что не хватает кассовой книги по учету мелких расхо-
дов, - напомнил Питер.
- Правда? Вы просили прислать ее?
- Да, просил, но ее не прислали.
Я вздохнул.
- Позвоните им еще раз.
Очень многие клиенты вообще не понимали, к чему спешить, когда речь
заходила о приведении в порядок их отчетности. Они имели привычку неделями
игнорировать наши запросы о предоставлении дополнительной информации или
документов.
- Передайте обоим, что им действительно придется посетить налоговую
инспекцию, если они срочно не пришлют нужные книги.
- Но ведь на самом деле они не пойдут туда, да? - уточнил Питер.
Парнишка не может похвастаться сообразительностью, подумал я.
- Тем не менее я получу судебные постановления, - терпеливо сказал
я. - Но Тревору понадобятся эти ведомости сразу, как только он вернется.
- Мистер Уэллс трижды звонил вчера днем, - сообщила Дебби.
- Какой мистер Уэллс? О, да, мистер Уэллс.
- Он говорит, что один из кредиторов рвется изо всех сил довести его
до банкротства. Мистер Уэллс хочет знать, что вы намерены с этим делать.
Я начисто забыл подробности злоключений мистера Уэллса.
- Где его бухгалтерские книги? - спросил я.
- В одном из тех ящиков, - махнула рукой Дебби. Три ряда картонных
коробок, стоявших одна на другой, тянулись вдоль стены под окном. На каждой
коробке большими черными буквами было написано имя клиента, и в каждой ле-
жали кассовые книги, расписки, гроссбухи, приходные ордера, отчетности по
редким статьям расходов, инвентарные описи и обычный комплект документов,
необходимых для установления размера налогов. И каждая из коробок означала
работу, которую мне еще предстоит сделать.
В среднем у меня уходило два рабочих дня на то, чтобы сделать годовой
отчет для каждого клиента. Некоторые ревизии требовали больше времени. У
меня было приблизительно двести клиентов. Неподъемное бремя.
Тревор монополизировал фирмы покрупнее и обычно тратил около недели
на каждую. Он имел семерых клиентов. Неудивительно, что повестки из инспек-
ции свалились на нас словно снег на голову.
Большую часть текущей работы выполняли Питер и Дебби. Найм еще одного
помощника оказал бы нам с Тревором весьма умеренную помощь. Если бы мы
пригласили третьего равноправного партнера, это, конечно, облегчило бы наг-
рузку, но тогда пришлось бы делить прибыль фирмы на три части, а не на две,
что, в свою очередь, привело бы к заметному сокращению доходов. Тревор ре-
шительно выступал против. Слияние с лондонской фирмой означало, что Тревор
перестанет быть боссом, а я не смогу участвовать в скачках...в общем, яв-
ственный тупик.
- Мы с Дебби не получили чеков на зарплату, - пожаловался Питер. -
И Бесс тоже. - Бесс работала машинисткой.
- Из нагревателя в туалете течет холодная вода, - добавила Дебби.
- И вы обещали отпустить меня сегодня днем к дантисту, в три тридцать.
- Сожалею по поводу сверхурочной работы, - сказал Питер тоном, не
выражавшим ни малейшего сожаления, - но сегодня пятница. Боюсь, у меня за-
нятия на курсах бухгалтеров.
- М-м, - ответил я. - Питер, позвоните в Лейхиллскую тюрьму и
спросите, там ли еще Коннат Павис.
- Что?
- Лейхиллская тюрьма. Где-то в Глостершире. Найдите номер в телефон-
ном справочнике.
- Но...
- Просто пойдите и сделайте, - сказал я. - Коннат Павис. Там ли он
еще.
Питер вышел, глубоко озадаченный, но, с другой стороны, его можно по-
нять: в последнее время ему, как и Дебби, пришлось туго. Дебби отправилась
за первой пачкой необходимых бумаг, и я принялся за составление актов для
поверенных.
С тех пор как растрата доверительных денежных сумм стала процветающим
промыслом, были приняты соответственные законы. Они обязывали аудиторов
проводить проверки каждые шесть месяцев, дабы убедиться, что наличность и
ценные бумаги, переданные на попечение поверенного, действительно находятся
там, где полагается. Если их на месте не оказывалось, Немезида моментально
лишала проштрафившегося адвоката права практиковать. Если все было в поряд-
ке, аудитор подписывал акт и клал в карман гонорар.
Вернулся Питер с таким горделивым видом, словно он только что с
честью выполнил опаснейшее поручение.
- В тюрьме сказали, что Павис освобожден шесть недель назад, 16 фев-
раля.
- Спасибо.
- Я дозвонился с большим трудом.
- Э... молодец, - промямлил я. Выражение лица Питера давало понять,
что он заслуживает больших похвал. Но он их не получил.
Если Коннат Павис на свободе уже шесть недель, в его распоряжении был
целый месяц, чтобы устроить мне морское путешествие. Я изо всех сил старал-
ся сосредоточиться на проверке документов для аудиторского акта, но мне
постоянно мерещился парусный отсек.
С третьего захода я все-таки подвел итог в делах поверенного Гранта,
но продолжал делать ошибки в счете, разбираясь с бумагами Денби Креста.
Раньше я всегда воспринимал ясность мышления как нечто само собой разуме-
ющееся, подобно умению ходить. Теперь я понял: ни то ни другое человек не
ценит в полной мере, пока не потеряет. С детства арифметика была для меня
вторым языком, я с легкостью овладевал ею. Я перепроверил цифры Денби Крес-
та пять раз, и у меня все время получалось расхождение в пятьдесят тысяч
фунтов. Но я хорошо его знал, так как он периодически оказывал нам услуги.
Мне эта недостача казалась нелепостью. Денби Крест не мошенник, думал я с
раздражением. Все дело в моей непроходимой тупости. Где-то я перенес запя-
тую десятичной дроби, сделав из мухи - недостачи в пять фунтов или пятьде-
сят пенсов - слона.
В конце концов я набрал номер его конторы и попросил его к телефону.
- Послушайте, Денби, - сказал я, - я искренне сожалею, но уверены
ли вы, что передали нам все необходимые документы?
- Полагаю, да, - нетерпеливо ответил он. - Почему бы вам не оста-
вить это дело Тревору? Он возвращается в Англию завтра, не так ли?
Я рассказал о поломке машины.
- Он не выйдет на работу раньше среды или четверга.
- О! - Казалось, он обескуражен, и возникла довольно долгая пауза.
- Все равно, - проговорил он, - Тревор привык к нашим методам. Пожалуй-
ста, повремените с нашим актом до его возвращения.
- Но он просрочен, - заметил я.
- Попросите Тревора связаться со мной, - сказал он. - А сейчас,
извините, но у меня клиент. Так что с вашего позволения...
Он повесил трубку. Я с облегчением сложил его бумаги, рассудив, что
если он готов рискнуть и подождать Тревора, то лично я ничего против не
имею.
В двенадцать тридцать Питер с Дебби отправились обедать, но мне есть
не хотелось. Я сидел, сняв пиджак, над документами мистера Уэллса, нагоняв-
шими тоску - непочатый край работы. Я поставил локти на стол, положил го-
лову на кулак согнутой правой руки и закрыл глаза. Меня одолевали недостой-
ные мысли: в том числе я серьезно подумывал, не купить ли билет до Антар-
ктики.
- Вы больны, спите или позируете Родену?
Я испуганно вздрогнул и поднял глаза. Она стояла в дверях. Молодая,
стройная, светловолосая красотка.
- Я ищу Тревора, - сказала она.
Нельзя иметь все, решил я.