Я покачал головой. - Нет, если только они не разложены буквально на тысячи крохотных вкладов, что кажется неправдоподобным. - Почему на тысячи? - В наши дни банки обязаны сообщать в налоговую инспекцию о каждом депозите, проценты с которого составляют пятнадцать фунтов стерлингов и бо- лее. Это значит, что инспекции известно обо всех счетах свыше трехсот-четы- рехсот фунтов. - Я понятия не имела, - откровенно призналась она. - В любом случае, - сказал я, - мне хотелось знать, мог ли Павис, Глитберг или Онслоу из мести организовать мое похищение, и я спросил их. - О Боже! - Ага. Идея была не очень удачной. Они не сказали ни "да", ни "нет". - Я мысленно вернулся в тот вечер в клубе "Виват". - Однако они сказали нечто другое... - добавил я и объяснил Хилари, что именно. Ее глаза расши- рились за стеклами очков, и она пару раз кивнула. - Да. Понимаю, - произнесла она. - Вот так, - продолжал я, - обстоят дела в настоящий момент, через несколько лет. Но теперь в моем распоряжении не только мысленная карта мес- тного региона, но и пространное представление о большей части скакового ми- ра с его бесчисленными взаимосвязями. Я веду дела огромного количества лю- дей из этого мира. Их жизни - словно нити, вплетенные в большой ковер, расстилающийся передо мной, они соприкасаются между собой и перекрывают друг друга, и каждая маленькая сделка добавляет новые штрихи, помогая лучше рассмотреть узор в целом. Я сам являюсь его частью как жокей. Я ощущаю дви- жение материи вокруг себя. Я знаю, сколько стоят седла и у кого из шорников дела идут лучше всех, кто из владельцев не оплачивает свои счета, кто игра- ет, а кто пьет, кто копит деньги, кто жертвует на благотворительность и кто содержит любовницу. Я знаю, сколько заплатила женщина, на чьей лошади я скакал сегодня, чтобы сфотографировать своего скакуна на рождественские от- крытки, которые она рассылала в прошлом году. Я знаю, сколько букмекер от- дал за свой "роллс", и тысячи и тысячи подобных деталей. Все они соответ- ствуют друг другу и безвредны. Но когда они выпадают из общей картины... например, жокей вдруг начинает тратить больше, чем заработал, и я обнаружи- ваю, что он основал полностью новое дело и не указывает в налоговой декла- рации ни пенса из этих доходов... когда концы с концами не сходятся, тогда я вижу чудище в волнах. Лишь мельком, тщательно спрятанное... Но оно навер- няка там. - Как теперь? - спросила она, нахмурившись. - Твой айсберг? - М-м... - Я заколебался. - Еще один вор. - А этот - он тоже пойдет в тюрьму, поклявшись перерезать тебе гор- ло? Я не сразу ответил, и она добавила сухо: - Или он скорее перережет тебе горло до того, как ты отправишь его в камеру? Я слабо усмехнулся. - Нет, с такой скалой, как ты, - никогда. - Будь осторожен, Рональд, - серьезно предупредила она. - Мне твоя история совсем не кажется забавной. Она беспокойно встала, возвышаясь среди листьев пальм, тонкая и пря- мая, почти как стволы этих тропических деревьев. - Идем на кухню. Что ты будешь есть? Могу приготовить испанский ом- лет, если хочешь. Я сидел, облокотившись на кухонный стол, и пока она мелко крошила огурцы, картошку и зеленый перец, рассказал ей намного больше. Мои открове- ния были, в общем, в высшей степени неэтичны, так как бухгалтеру ни при ка- ких обстоятельствах не полагается обсуждать дела своих клиентов. Она слуша- ла с возраставшей тревогой и резала овощи все медленнее. Под конец он поло- жила нож и просто стояла. - Твой партнер, - сказала она. - Я не знаю, в какой степени он осведомлен обо всем, - заметил я, - но в понедельник... собираюсь выяснить. - Сообщи в полицию, - посоветовала она. - Пусть они выясняют. - Нет. Я работаю с Тревором шесть лет. Мы всегда хорошо ладили друг с другом, и по-своему, сдержанно, он привязан ко мне. Я не могу просто пой- ти и донести на него. - Ты его предупредишь. - Да, - сказал я. - И расскажу о существовании... скалы. Она начала готовить, чисто автоматически, а ее глаза, словно зеркало, отражали напряженную работу мысли. - Ты думаешь, - спросила она, - твой партнер знал о других мошен- никах и покрывал их? Я покачал головой. - Только не Глитберга и Онслоу. Определенно нет. И двоих последних -тоже нет. Обе фирмы, где они работали, были моими клиентами, и Тревор не имел к ним никакого отношения. Но Коннат Павис... - Я вздохнул. - Я дей- ствительно не знаю. Тревор обычно проводил около недели на этой фирме, осу- ществляя аудиторскую проверку на месте, как почти всегда делается на круп- ных предприятиях. Однажды туда отправился я только потому, что у Тревора было обострение язвы. Коннату Павису не повезло, что я сообразил, чем имен- но он занимался. Тревор мог без всякой задней мысли пропустить тревожные сигналы, ведь он обычно не работает так, как я. - Что ты имеешь в виду? - Ну, многие бухгалтеры делают свою работу чисто механически. Напри- мер, сверка документальных данных. Необходимо проверить, что чеки, зафикси- рованные в кассовых книгах, действительно были выданы на указанную сумму. Иными словами, если кассир отмечает, что чек номер 1234 был выдан Джо Блог- гсу на сумму в восемьдесят фунтов в счет оплаты за машину песка, аудитор должен удостовериться, что банк на самом деле выдал восемьдесят фунтов Джо Блоггсу по чеку номер 1234. Это монотонная работа, и она требует довольно много времени при составлении большого отчета. Часто, вернее, как правило, ее делает не сам бухгалтер или аудитор, а его помощник. Помощники в нашей конторе часто меняются и далеко не всегда обладают критическим складом ума. Допустим, нынешние едва ли поинтересуются, существует ли реально Джо Блоггс, продавал ли он песок и продал ли он груз стоимостью восемьдесят фунтов или всучил товар стоимостью только пятьдесят фунтов, сговорившись с кассиром прикарманить разницу в тридцать фунтов. - Рональд! Я усмехнулся. - Эта все мелкие скрипки, каких великое множество. Только примы гро- зятся перерезать глотку. Она разбила в миску четыре яйца. - А ты всегда... э... проверяешь все цифры лично? - Нет, не всегда. Это заняло бы слишком много времени. Но я пол- ностью проверяю некоторые отчеты и некоторые цифры во всех отчетах. Чтобы прощупать почву. И понять, где я. - Сориентироваться на местности, - уточнила она. - Да. - Тревор так не делает? - Кое-что он делает сам, но в целом - нет. Не пойми меня превратно. Большинство бухгалтеров поступают в точности, как Тревор. Это распростра- ненная практика. - Хочешь совет? - спросила она. - Да, пожалуйста. - Иди прямо в полицию. - Спасибо. Продолжай готовить омлет. Хилари запекла его на сковородке и разложила сочные, воздушные куски по тарелкам. Это блюдо явилось доказательством ее собственных исключитель- ных и разносторонних способностей - вкуснее омлета я в жизни не пробовал. Позже, когда мы уже выпили кофе, я довольно много рассказал ей о Джосси. Хилари уткнулась в свою чашку. - Ты ее любишь? - осведомилась она. - Не знаю. Еще рано судить. - Ты говоришь о ней словно завороженный, - сухо заметила Хилари. - Я встречался и с другими девушками. Но она особенная. - Я взгля- нул налицо Хилари. Мои губы дрогнули. - На случай, если тебе интересно насчет Джосси, - сказал я,- нет, у нас ничего не было. Хилари вскинула голову, ее очки сверкнули, а глаза неожиданно напол- нились весельем, и краска начала заливать шею. Она выдала замечание, не по- добающее директрисе школы. - Ты паршивец, - сказала она. От Хилари до моего дома был час езды. Насколько я заметил, никто за мной не следил и не проявлял к моей особе ни малейшего интереса. Я тихо подкатил с потушенными фарами по узкой улице к коттеджу и бесшумно произвел пешую рекогносцировку последних ста ярдов. Все вокруг моего дома было погружено в темноту и дышало покоем. Свет из гостиной миссис Моррис, моей соседки, тускло пробивался сквозь узоры на шторах. Ночное небо было усыпано звездами, веяло прохладой. Я подождал некоторое время, прислушиваясь, и постепенно успокоился. Никаких призраков в тени. Никаких ловушек вроде гулких черных дыр, зияющих у меня под ногами. Никаких головорезов с клинком наготове. Нельзя жить в страхе, подумал я, но ничего не мог с собой поделать. Я открыл дверь и везде зажег свет: дом выглядел совершенно нормально, он был пустым и гостеприимным. Я перегнал машину с улицы, заперся в коттед- же, плотно занавесил окна, включил отопление и от души насладился утеши- тельной иллюзией, будто нахожусь в безопасности, забившись в нору. После этого я сварил себе кофе, достал бутылочку бренди и растянулся в кресле, погрузившись в чтение давнишних хроник злодеяний Пависа, Глитбер- га и Онслоу. Одно время я знал эти досье назубок вплоть до мельчайших под- робностей. Я нашел пометки, написанные моей рукой: они содержали выводы, хотя я теперь не помнил, как пришел к ним, и убийственные заключения, ра- зившие наповал. Меня искренне поразило, какую качественную работу я проде- лал тогда. И сейчас, по прошествии времени, было занятно взглянуть на нее беспристрастно, как будто совсем другими глазами. Пожалуй, теперь мне стало понятно, почему об этом так много говорили, хотя в тот момент все, что я делал, казалось мне совершенно естественным. Я просто старался выполнить свою работу как можно лучше. Я улыбнулся про себя, приятно удивленный. В те далекие дни я был, наверное, проклятием для мошенников. Не то что ныне, когда я вычислил Денби Креста лишь с шестой попытки. Я наткнулся на страницы пространных записок, посвященных эксплуатации компьютеров: специфические подробности и нюансы я забыл вскоре после того, как узнал о них, прослушав ускоренный курс на фирме электроники, во многом схожей с фирмой Пависа. Но тогда мне доставляло удовольствие тщательно ана- лизировать и раскладывать по полочкам суть его махинаций, и это бесило Па- виса больше всего. Я подумал, что с моей стороны это было тщеславием: и я оставался тщеславным до сих пор. Восхищение собственной работой можно наз- вать одним из тяжких интеллектуальных грехов. Я вздохнул. Я никогда не стремился к совершенству, так что горевать не о чем. В досье Глитберга-Онслоу не удалось найти ни одного упоминания о по- купке известного склада, но когда я копнул поглубже в поисках улик, то у меня сложилось впечатление, будто в действительности он был построен Глит- бергом и Онслоу и явился единственным реальным произведением "Нэшнл кон- стракшн (Уессекс)". Тому, кто способен изобрести целые жилые улицы, вполне по силам построить один настоящий склад без особых хлопот. Мне стало инте- ресно, зачем он им понадобился, если все остальные здания возводились ис- ключительно на бумаге. Недвижимое имущество, не приносившее доход, обветшавшее, послужившее мне тюрьмой. Полиции сообщили, что я нахожусь на складе, и от торгового агента след быстро привел прямо к Онслоу и Глитбергу. Почему? Я очень долго просидел, размышляя на эту тему, потом допил кофе и бренди и лег спать. Пасмурным утром, в десять часов, я заехал за Джосси и повез ее в Пор- тсмут, к парому на воздушной подушке, ходившему на остров Уайт. - Укол ностальгии? - полюбопытствовала Джосси. - Возвращение в пансион? Я кивнул. - Солнечный остров детства. - Неужели? - Она поняла меня буквально и многозначительно посмотре- ла на небо, затянутое облаками. - Он возглавляет Британскую солнечную лигу, - сказал я. - Скажите это городу Торки. За десять минут мы перенеслись на воздушных крыльях через морской пролив, и когда ступили на берег в Райде, облака остались позади, серой пе- леной нависая над материком. - Это нечестно, - с улыбкой заявила Джосси. - Здесь всегда так. Город сверкал обновленной по весне краской, дома периода регентства выглядели чистенькими и элегантными в ярких лучах солнца. Каждый год перед нашествием курортников производилась большая чистка, а после их отъезда все возвращалось на круги своя - к комнатным туфлям и покрытым соляным налетом окнам. - Пирс в Райде, - сказал я, - тянется на две тысячи триста пять футов и построен в 1814 году. - Я не желаю этого знать. - На солнечном острове около шестисот отелей, мотелей и пансионов. - И это тоже. - Девять городов, два замка, большие стаи фламинго и Паркхерстская тюрьма. - И это. Бога ради! - Мой дядя Руфус, - сказал я, - был главным уборщиком навоза в местной школе верховой езды. - Черт побери. - Как его помощник, - продолжал я, - я лазил под животами лошадей с шестилетнего возраста. - Впечатляюще. - Обычно я тренировал лошадей и пони всю зиму, когда отдыхающие от- правлялись по домам. И объезжал новых. Я даже не помню, когда научился ез- дить верхом, но, конечно, здесь не проводят скачек. Самая первая скачка, в которой я принимал участие, была охотничьим чемпионатом острова Уайт по классу "пойнт-ту-пойнт". И я упал. Мы шли по набережной, и длинный зеленый шарф Джосси стелился по вет- ру, точно вымпелы Девушка небрежно указала рукой на сверкающую водную гладь и спросила: - Почему лошади? Во имя всего святого, почему не корабли, которые причаливали у самого вашего порога? - На кораблях меня укачивает. Она рассмеялась. - Это все равно что жить в раю и страдать аллергией на арфы. Я привел Джосси в хорошо знакомую гостиницу, где имелась залитая сол- нцем терраса, защищенная от ветра; оттуда открывался потрясающий вид на пролив Солент и корабли, плывущие в Саутгемптон. Мы пили горячий шоколад, читали обеденное меню, говорили о том, о сем и ни о чем серьезном, и время убегало незаметно, словно вода, которая приводит в движение мельничный жер- нов. После ростбифа для нас обоих и яблочного пирога мороженого и сыра для Джосси мы подозвали такси. Воскресным днем в апреле их в городе не так-то много, но какой же вы местный уроженец, если не догадываетесь, где искать жемчуг. Водитель меня знал и не одобрял моего дезертирства на материк, но еще он знал, что мне известны вдоль и поперек все дороги, и мы покатили к диким скалам на юго-западном побережье прямиком через хребет Блэкген, а не кружи- ли попусту, наматывая мили. Мы ехали туда около часа, часто останавливаясь, чтобы погулять около машины по траве, которой играл ветер. Джосси не могла налюбоваться захватывающими пейзажами и сказала, что не понимает, что держит меня в Ньюбери. - Скачки, - ответил я. - Так просто. - Не возражаете, если на обратном пути мы заглянем к моему приятелю? - спросил я. - Минут на десять. - Нет, конечно. - Тогда в Вуттон-Бридж, - сказал я шоферу. - Шлюпочная верфь Фре- дерика. - У них закрыто. Сегодня воскресенье. - Все-таки попытаем счастья. Он устало пожал плечами, предоставляя мне самому расхлебывать послед- ствия собственной глупости, и поехал обратно через весь остров, минуя Ньюпорт, и выехал по дороге Райда к глубокому заливу, который представлял собой природную гавань для сотен маленьких яхт. Фасад шлюпочной верфи, выкрашенный белой краской, встретил нас закры- тыми воротами и не подавал признаков жизни. - Вот и приехали, - заметил шофер. - Я же говорил. Я выбрался из машины, подошел к двери с табличкой "Контора" и посту- чал. Спустя несколько мгновений дверь отворилась, я торжествующе улыбнулся Джосси и кивком пригласил ее присоединиться ко мне. - Я получил твое послание, - сказал Джонни Фредерик. - А вообще-то днем в воскресенье я обычно сплю. - В твоем возрасте? Мы были ровесниками, почти день в день: мы сидели за одной партой в школе и дружно проказничали в туалетах. Круглолицый, озорной мальчик прев- ратился в мускулистого мужчину с задубевшим от морской соли лицом и руками ремесленника, который питал великое отвращение ко всякой бумажной работе. Время от времени он звонил мне справиться, все ли правильно делает его соб- ственный, местный, бухгалтер, и донимал беднягу моими советами. - Как твой отец? - спросил я. - Так же. Давным-давно на голову отца Джонни рухнула деревянная балка. По этому поводу тогда ходило множество злых шуток, вроде того, что тупой как пробка до, стал еще тупее после. Но в результате хиреющий семейный бизнес возро- дился в руках молодого и способного хозяина. С дизайнерским талантом Джонни и его умением выбирать материалы фирма "Шлюпы Фредерика" приобретала все большую известность. Я представил Джосси, которая удостоилась беглого оценивающего взгляда на предмет аэродинамических форм и пожатия мозолистой ладони, твердой, как тиковое дерево. - Рад познакомиться, - выдавил он, и это явилось чуть ли не един- ственной в его жизни попыткой завязать светскую беседу. Он переключился на меня: - Ты попал в небольшую переделку, судя по газетам. - Можно и так сказать, - усмехнулся я. - Что ты сейчас строишь? - Заходи и посмотри. Мы пересекли маленькую контору и открыли внутреннюю дверь, которая вела непосредственно на верфь. Мы прошли через эту дверь, и Джосси громко вскрикнула от неожиданности, увидев громадный ангар, отлого спускавшийся к самой воде. Внутри на стапелях стояло два небольших остова из стеклопласти- ка, а рядышком в центре - два больших с пятифутовыми килями. - Какого они размера? - поинтересовалась Джосси. - Тридцать семь футов в длину. - А кажутся больше. - На воде этого не будет. Это самые большие шлюпы, какие мы делаем в настоящее время. - Джонни повел нас вокруг одного из них, с гордостью де- монстрируя изящество конструкции корпуса. - Он великолепно ведет себя в неспокойных водах. Устойчив и легок в управлении, чего и добивается боль- шинство людей. - Не гоночная яхта? - спросил я. Он покачал головой. - Это прогулочные лодки. Океанские гоночные яхты требуют специальных навыков. Наша мастерская недостаточно большая, она не рассчитана на суда такого класса. И в любом случае, мне нравятся прогулочные. Ковровое покры- тие в салоне, полировка - переборки гладкие, как шелк. Джосси медленно спустилась по бетонному наклонному полу, заглядывая в недостроенные яхты с неподдельным интересом. Я вытащил из внутреннего кар- мана конверт с увеличенными фотографиями и показал их Джонни: три снимка парусника и одна карточка человека, снятого не в фокусе. - Это парусник, где меня держали похитители. Можешь сказать чтони- будь о нем по фотографиям? Он рассматривал снимки, склонив голову набок. - Возможно, если ты оставишь их мне. Я проверю по каталогам и пос- прашиваю ребят в Каусе. Были в нем какие-нибудь отличительные особенности, которые тебе запомнились? Я объяснил, что не имел возможности как следует разглядывать яхту, за исключением парусного отсека. - Мне кажется, яхта совершенно новая. Или, во всяком случае, за ней хорошо ухаживают. И она отплыла из Англии где-то вечером в четверг, семнад- цатого марта. Он перетасовал снимки, чтобы посмотреть на фотографию моряка. - Его зовут Аластер Ярдли, - сказал я. - Имя я написал на обороте. Он родом из Бристоля и нанимался одно время палубным матросом на испыта- тельные рейсы океанских гоночных яхт. Ярдли был шкипером этого парусника. Он примерно наших лет. - Как срочно тебе нужна информация? - Чем быстрее, тем лучше. - Ладно. Позвоню знакомым парням. Если найду что-то стоящее, завтра дам тебе знать. - Великолепно. Он сунул снимки в конверт, взгляд его упал на Джосси. - Скаковая кобылка, - сказал он. - Породистая. - Нечего глазеть. - Мне нравятся женщины в теле, дружище. С большой грудью и не слиш- ком умные. - Скукотища. - Когда я прихожу домой, я хочу горячего чая и пообниматься, если есть настроение, а не препираться по поводу женского равноправия. Я бы не возражал против Джосси, когда возвращаюсь домой, подумал я. Девушка поднялась по цементному скату, широко шагая своими длинными ногами, и остановилась около нас. - У меня есть одна подруга, чей приятель настойчиво приглашает ее покататься на яхте, - сказала Джосси. - Она говорит, что не против про- мокнуть, замерзнуть, проголодаться, натерпеться страха или помучиться мор- ской болезнью. Но ей не хочется страдать от всего этого одновременно. Джонни покосился в мою сторону. - Ну, с таким приятелем ей бы ничего не угрожало. Его укачивает еще на причале. Джосси кивнула. - Слабак. - Спасибо, - сказал я. - Приезжайте в гости. Мы вышли через контору и сели в такси. Джонни помахал нам на проща- ние. - Зайдем еще к каким-нибудь старым друзьям? - спросила Джосси. - Не сегодня. Если я начну обходить тетушек, мы останемся тут нав- сегда. Навещаешь одну, навещай всех, чтобы никого не обидеть. Тем не менее по просьбе Джосси мы проехали мимо пансиона, где мы ког- да-то жили с матерью. Вдоль всего фасада тянулась новая застекленная терра- са, и на месте сада располагалась автостоянка. Кадки с цветами, маркизы от солнца и колышущаяся вывеска, гласившая "Свободные места". - Смело, - промолвила Джосси, явно растроганная. - Вы так не счи- таете? Я расплатился с таксистом, и мы пешком спустились к морю. Над головой с пронзительными криками носились чайки, и маленький белый город сладко спал после обеда на солнечном склоне холма. - Прелестный городок, - сказала Джосси. - И я понимаю, почему вы уехали. - Казалось, она была готова лениво бродить без особой цели до кон- ца дня, как и я. Мы снова пересекли пролив на пароме и не спеша продолжили путь на се- вер, остановившись на закате около паба, чтобы выпить коктейль и съесть по куску клеклого пирога со свининой. Наконец, проездив в общей сложности две- надцать часов, мы подкатили к широко раскинувшемуся, внушительному Эк- свуд-хаусу. - Вон та машина, - сказала Джосси, с неприязнью указывая на непри- метную "Вольво", припаркованную чуть дальше, - принадлежит мерзкой Лиде. Свет фонаря над входной дверью осветил недовольное лицо девушки. Я улыбнулся, и она обратила свое негодование на меня. - Вам хорошо говорить. Вам нечего бояться, что Лида переедет в ваш дом. - А вы можете переехать оттуда, - мягко заметил я. - И куда же? - В мой коттедж, например. - Черт возьми! - Можете тщательно осмотреть его, - продолжал я, - на предмет чис- тоты, сухой гнили и пауков. Она наградила меня самым сердитым из своих взглядов. - Дворецкий, повар и горничные? - Шесть ливрейных лакеев и камеристка. - Я заеду на чай и сандвичи с огурцом. Надеюсь, у вас есть сандвичи с огурцом? - Конечно. - Тонкие, без корочек? - Естественно. Я видел, что по-настоящему удивил ее. Она не знала, что ответить. Хо- тя было совершенно ясно, что она не собирается с восторгом падать в мои объятия. Мне многое хотелось бы ей сказать, но я не представлял как: о при- вязанности, утешении и о будущем. - В следующее воскресенье, - сказала она. - В половине четвертого. На чай. - Я выстрою штат прислуги. Она пожелала выйти из машины, и я обошел вокруг, чтобы открыть ей дверь. Ее глаза казались огромными. - Вы серьезно? - спросила она. - О, да. От вас будет зависеть... решение. - После чая? Я покачал головой. - В любое время. Выражение ее лица постепенно смягчилось, сделавшись непривычно неж- ным. Я поцеловал ее, потом поцеловал снова, уже увереннее. - Думаю, мне лучше пойти домой, - растерянно пробормотала она, от- ворачиваясь. - Джосси... - Что? Я проглотил комок в горле и покачал головой. - Приходите на чай, - беспомощно сказал я. - Приходите на чай.
Главная страница 
